Конечно, каждый думает, что хочет, Покуда головы он не лишен.
«И сжалился над ними Маглор…»
читать дальше
Братья разглядывали место побоища.
- Пойдем, Нэльо. Они мертвы. Здесь никого нет, - тихо сказал Маглор.
- Нет. Кто-то прячется здесь, - Маэдрос сделал шаг к стене, отодвинул штору…
В нише прятались два мальчика. Все защитники погибли при втором нашествии феанорингов на Гавани Сириона, и дети были предоставлены сами себе. Мальчикам было пять-шесть лет. Тот, что выглядел чуть постарше, прижимал к себе братишку одной рукой, а второй – держал маленький, но настоящий кинжал.
- А! – презрительно скривился Маэдрос. – Полуэльфьи отродья! Дети похитителей Камня!
- Не убивай! – Маглор бросился под занесенный меч. – Это лишь маленькие эльфята! Сжалься! …Дети, мы не причиним вам вреда. Идемте с нами!
На улице Маглор усадил маленького Элроса на коня и вопросительно повернулся к брату. Тот кивнул, и устроил перед собой Элронда, тут же вцепившегося в гриву жеребца.
- Ну что, поехали?
- Поехали. Ах, …! – вскрикнул Маглор, и Маэдрос изумленно воззрился на него. Песнопевец с кривой ухмылкой вытащил из-под себя ржавый гвоздь и отшвырнул его подальше.
- Это лишь маленькие эльфята, Кано, - пропел Маэдрос, пришпоривая коня. Маглор вздохнул:
- Ты ведь не нарочно, малыш?
Элрос сделал честные глазки и замотал головой, дескать, это вообще не я: тут птичка пролетала…
Через некоторое время милое дитя подало голос:
- Хочу к маме.
- Мама далеко, - ласково улыбнулся ему Маглор, - но она, возможно, скоро вернется…
- Это меч? – перебил его Элрос, ткнув пальчиком в ножны.
- Да.
- Хочу потрогать! – безапелляционно заявил мальчик.
- Нет, он острый, ты можешь порезаться… Элрос, почему ты плачешь?!
От вопля Элроса вздрогнул конь.
- ААААА! Это нечестно! Хочу к маме-е-е! – вопль перешел в поскуливание, сопровождаемое размазыванием слез по щекам.
Маэдрос обернулся, ехидно улыбаясь.
- Извините… - тихо окликнул его Элронд. – А можно мне к брату пересесть, чтобы успокоить?
- Да-да, конечно! – воскликнул поравнявшийся с ними Маглор.
Элрос прижался к старшенькому и высморкался в плащ Маглора, красивыми складками ниспадающий с плеч феаноринга. Песнопевец промолчал. В конце концов, они перебили всех родных этих крошек… Бедные невинные детки…
«Что с него возьмешь?» - умиленно думал Маэдрос, когда Элрос подкатился с просьбой «поколоть орехи железной рукой». Он колол орехи, а сопящий рядом эльфенок сосредоточенно выковыривал мякоть из скорлупок. Элронд, найдя братишку, покраснел, и принялся сбивчиво просить прощения, но Маэдрос пожал плечами. Теперь старшенький с открытым ртом слушал Маглора, польщенного вниманием:
- …Да, прекрасны были Древа, и когда начинала цвести одно, другое складывало лепестки дивных цветов… Называлось это – Час Смешения Света…
- Хочу горящее Древо! – немедленно отозвался Элрос.
- Мама, скоро придет, - невпопад отмахнулся Элронд. Младший обиделся и умолк, тихо откручивая маленький винтик из кисти Маэдроса.
- Эй! Что ты делаешь! – вовремя спохватился феаноринг.
- Я?! – захлопал глаза Элрос и спрятал лапки за спину.
- Ты, ты. А ну, отдай!… Моргот тебя подери! – Маэдрос отобрал у малыша добычу и начал спешно прикручивать все обратно. Элрос, счастливо вопя: «хочу к Морготу!», побежал за орехами.
- Куруфинвэ клялся, - сквозь зубы процедил Маэдрос, - что здесь все завинчено насмерть! Светлая память этому халтурщику, но я хотел бы знать, как дитя, слабыми пальчиками… Элрос!!!
Дитя быстренько отшвырнуло палку и заявило:
- Я – рыцарь!
- Хорошо, что ты не дал ему меч, - вздохнул Маэдрос, потирая затылок.
- Хочу к маме! – надулся Элрос, подозревая, что его сейчас будут ругать.
- Сейчас ты к дедушке отправишься! – взвился Маэдрос, хватая мальчика за шкирку.
- Он же еще несмышленый! – воскликнул Маглор.
Элрос, болтаясь между небом и землей, скромно подал голос:
- Хочу к дедушке! А где он?…
Маглор нервно ходил по комнате:
- Я чувствую себя виноватым, Нэльо. Мы осиротили этих крошек. Но… мне надоело, что из моего коня вместо гривы растут гвозди! Мне надоело, что на гобеленах появляются нарисованные углем узоры! Мне надоело, что струны моей арфы используют как тетиву рогатки! Все надоело…
- А мне надоело, что каждое утро я недосчитываюсь двух-трех винтиков из руки! Мне надоело, что я регулярно нахожу в сапогах дохлых мышей, выдаваемых за трупы орков! Мне надоела нерадивая мамаша Эльвинг, которую ежеминутно призывает Элрос… Я сам уже к маме хотеть начинаю!
Дверь распахнулась, как от удара ногой:
- Там… гонец от войска Валар… требует выдать детей… - задыхаясь, объявил слуга.
Феаноринги переглянулись и в унисон выдохнули:
- Слава Эру!
Келегорм Перекрашенный, или О волшебных свойствах "Нолдоколора"
- Дядя Турко! - закричал в восторге Келебримбор, - но ты стал белым теперь!
- Турко, ты спятил, - возмущенно сказал Куруфин, обернувшись на вопль сынули, - ты позоришь Первый Дом! И вообще, ты стал похож на пе... - он осекся, посмотрев на Келебримбора, и добавил: - на переодетого арфинга.
Против обыкновения, Келегорм не сделал в ответ ни единой попытки рукоприкладства, а вместо того, чтобы отшвырнуть ногой ближайшее кресло, уселся в него и упавшим голосом пробормотал:
- Я вообще-то еще уши хотел закруглить… думаешь, не стоит?
Пока Куруфин прилаживал на место упавшую челюсть с помощью хитрого кузнечного инструмента, Келебримбор заинтересованно спросил:
- А что, сейчас так модно? Это из-за того, что дядя Финрод – Друг Людей? (при этих словах Келегорм скривился, словно хлебнул кислого вина). – А люди – они что, наоборот, уши заостряют?
- В моем доме… - с трудом проговорил Куруфин, наконец справившись с челюстью, - в Первом Доме… никогда… никаких блондинов, никаких круглых ушей… и никакого пирсинга! – угрожающе добавил он, повернувшись к Келебримбору, - даже мифрилового, это вредно! И вообще, у нас с дядей Турко взрослый разговор! Иди, погуляй!
- Конечно, - горько сказал Келебримбор, абсолютно бездарно изображая попытку зареветь, - мамы здесь нет, можно со мной обращаться как угодно… прогонять на улицу, понижать личностную самооценку…
Челюсть Куруфина снова сделала попытку спланировать на пол, но на сей раз он успел ее подхватить и заявил:
- И чтоб без разговоров! Это ж надо! Да если бы я отцу такое сказал, он бы…
Келебримбор вышел, демонстративно хлопнув дверью и нарочно громко протопав вниз по лестнице, после чего на цыпочках вернулся и приложил идеальной формы острое эльфийское ухо к узкой замочной скважине. Именно в этот момент отец произнес фразу, которую он, впрочем, не совсем понял:
- Идиот! А если бы ей нравились обрезанные вастаки?!
- Думаешь, такое могло быть? – в ужасе спросил Келегорм.
- Я не знаю, чего ожидать от эльфийской принцессы, которой нравятся аданы! Они тут совсем одичали, в своих лесах! А ты, вместо того чтобы подчеркивать собственные достоинства, идешь у нее на поводу… и тем самым понижаешь свою эту, как ее… личностную самооценку (Келебримбор за дверью фыркнул – он гораздо внимательнее отца изучал журнал XXL в нарготрондской версии, которая была похуже валинорской, но тоже ничего себе. А дядя Турко, судя по всему, просматривал в нем лишь эротические фотосессии и рекламу охотничьего снаряжения.) – И вообще, с чего ты решил, что ей нравятся блондины? Она сама тебе сказала?
- Нет, но я подумал… арфинги – ее родичи, поэтому такой имидж вызовет больше расположения… и потом, тот адан вроде бы тоже был блондин…
- Да ну? – недоверчиво хмыкнул Куруфин. – Я что-то не заметил.
- Кажется, все-таки да… просто не мылся давно.
- Так ты теперь что, и мыться перестанешь?
Келегорм удрученно промолчал.
- Значит так, - объявил Куруфин, - можешь сходить с ума как угодно, но пока ты не перекрасишься обратно в черный цвет, ты отсюда не выйдешь!
- Как же я перекрашусь, если я отсюда не выйду? – нерешительно спросил Келегорм.
Келебримбор понял, что в магазин сейчас отправят именно его, и едва успел отскочить от двери, когда на пороге появился Куруфин.
- Пойдешь и купишь черную краску для волос… только я в этом не разбираюсь, но спроси что-нибудь понадежнее, - сказал он, протягивая сыну купюру с изображением гнома, борода у которого была средней длины. «Сдачи ни на что не хватит, даже на пиратский диск Даэрона», - уныло подумал Келебримбор, и, словно услышав его мысли, отец добавил: - А сдачу все равно всю принесешь обратно. И побыстрей!
***
- «Нолдоколор», - прочел Куруфин надпись на этикетке. – Радикальный черный цвет. Не смывается ни холодной, ни горячей водой, ни мыльной пеной, ни керосином… О Эру, они там в Менегроте керосином отапливаются, что ли?.. С ума сойти!
- Говорят, контрабандный товар, из Валинора, - сказал Келебримбор. – Тэлери типа в Гавани привозят…
- Всю контрабанду делают в Дориате, на Малой Менегротской улице, - отмахнулся Куруфин. – Ну что, Турко, если этот цвет окажется не таким радикальным, будешь у нас Келегорм Мелированный! А что делать – сам виноват…
***
- Не может быть! – лихорадочно бормотал Профессор, черкая что-то на салфетке. – Он ведь был блондином! Я же видел! Мне же это не приглючилось! То есть приглючилось, конечно, но как может быть глюк посреди глюка? Когда он пришел к Куруфину рассказывать о своей любви к Лютиэн, у него были золотые волосы! А потом – снова черные! Ну как такое могло получиться?
- Он перекрасился, - ляпнул Кристофер, лишь бы что-нибудь сказать. Все эти отцовские сомнения и метания его раздражали. – Решил сменить имидж. А Куруфину это не понравилось, и он его перекрасил обратно.
- Хм… а что, эльфы вполне могли изобрести краску для волос! Еще в Валиноре… многие, наверно, хотели, чтобы у них были золотые волосы, как у ваниар… Да, это идея! – Профессор сунул в карман скомканную салфетку и на радостях плеснул себе виски.
Кристофер страдальчески закатил глаза к потолку. Если бы за каждую подобную бредовую идею ему платили шиллинг, он бы давно мог стать миллионером…
читать дальше
Братья разглядывали место побоища.
- Пойдем, Нэльо. Они мертвы. Здесь никого нет, - тихо сказал Маглор.
- Нет. Кто-то прячется здесь, - Маэдрос сделал шаг к стене, отодвинул штору…
В нише прятались два мальчика. Все защитники погибли при втором нашествии феанорингов на Гавани Сириона, и дети были предоставлены сами себе. Мальчикам было пять-шесть лет. Тот, что выглядел чуть постарше, прижимал к себе братишку одной рукой, а второй – держал маленький, но настоящий кинжал.
- А! – презрительно скривился Маэдрос. – Полуэльфьи отродья! Дети похитителей Камня!
- Не убивай! – Маглор бросился под занесенный меч. – Это лишь маленькие эльфята! Сжалься! …Дети, мы не причиним вам вреда. Идемте с нами!
На улице Маглор усадил маленького Элроса на коня и вопросительно повернулся к брату. Тот кивнул, и устроил перед собой Элронда, тут же вцепившегося в гриву жеребца.
- Ну что, поехали?
- Поехали. Ах, …! – вскрикнул Маглор, и Маэдрос изумленно воззрился на него. Песнопевец с кривой ухмылкой вытащил из-под себя ржавый гвоздь и отшвырнул его подальше.
- Это лишь маленькие эльфята, Кано, - пропел Маэдрос, пришпоривая коня. Маглор вздохнул:
- Ты ведь не нарочно, малыш?
Элрос сделал честные глазки и замотал головой, дескать, это вообще не я: тут птичка пролетала…
Через некоторое время милое дитя подало голос:
- Хочу к маме.
- Мама далеко, - ласково улыбнулся ему Маглор, - но она, возможно, скоро вернется…
- Это меч? – перебил его Элрос, ткнув пальчиком в ножны.
- Да.
- Хочу потрогать! – безапелляционно заявил мальчик.
- Нет, он острый, ты можешь порезаться… Элрос, почему ты плачешь?!
От вопля Элроса вздрогнул конь.
- ААААА! Это нечестно! Хочу к маме-е-е! – вопль перешел в поскуливание, сопровождаемое размазыванием слез по щекам.
Маэдрос обернулся, ехидно улыбаясь.
- Извините… - тихо окликнул его Элронд. – А можно мне к брату пересесть, чтобы успокоить?
- Да-да, конечно! – воскликнул поравнявшийся с ними Маглор.
Элрос прижался к старшенькому и высморкался в плащ Маглора, красивыми складками ниспадающий с плеч феаноринга. Песнопевец промолчал. В конце концов, они перебили всех родных этих крошек… Бедные невинные детки…
«Что с него возьмешь?» - умиленно думал Маэдрос, когда Элрос подкатился с просьбой «поколоть орехи железной рукой». Он колол орехи, а сопящий рядом эльфенок сосредоточенно выковыривал мякоть из скорлупок. Элронд, найдя братишку, покраснел, и принялся сбивчиво просить прощения, но Маэдрос пожал плечами. Теперь старшенький с открытым ртом слушал Маглора, польщенного вниманием:
- …Да, прекрасны были Древа, и когда начинала цвести одно, другое складывало лепестки дивных цветов… Называлось это – Час Смешения Света…
- Хочу горящее Древо! – немедленно отозвался Элрос.
- Мама, скоро придет, - невпопад отмахнулся Элронд. Младший обиделся и умолк, тихо откручивая маленький винтик из кисти Маэдроса.
- Эй! Что ты делаешь! – вовремя спохватился феаноринг.
- Я?! – захлопал глаза Элрос и спрятал лапки за спину.
- Ты, ты. А ну, отдай!… Моргот тебя подери! – Маэдрос отобрал у малыша добычу и начал спешно прикручивать все обратно. Элрос, счастливо вопя: «хочу к Морготу!», побежал за орехами.
- Куруфинвэ клялся, - сквозь зубы процедил Маэдрос, - что здесь все завинчено насмерть! Светлая память этому халтурщику, но я хотел бы знать, как дитя, слабыми пальчиками… Элрос!!!
Дитя быстренько отшвырнуло палку и заявило:
- Я – рыцарь!
- Хорошо, что ты не дал ему меч, - вздохнул Маэдрос, потирая затылок.
- Хочу к маме! – надулся Элрос, подозревая, что его сейчас будут ругать.
- Сейчас ты к дедушке отправишься! – взвился Маэдрос, хватая мальчика за шкирку.
- Он же еще несмышленый! – воскликнул Маглор.
Элрос, болтаясь между небом и землей, скромно подал голос:
- Хочу к дедушке! А где он?…
Маглор нервно ходил по комнате:
- Я чувствую себя виноватым, Нэльо. Мы осиротили этих крошек. Но… мне надоело, что из моего коня вместо гривы растут гвозди! Мне надоело, что на гобеленах появляются нарисованные углем узоры! Мне надоело, что струны моей арфы используют как тетиву рогатки! Все надоело…
- А мне надоело, что каждое утро я недосчитываюсь двух-трех винтиков из руки! Мне надоело, что я регулярно нахожу в сапогах дохлых мышей, выдаваемых за трупы орков! Мне надоела нерадивая мамаша Эльвинг, которую ежеминутно призывает Элрос… Я сам уже к маме хотеть начинаю!
Дверь распахнулась, как от удара ногой:
- Там… гонец от войска Валар… требует выдать детей… - задыхаясь, объявил слуга.
Феаноринги переглянулись и в унисон выдохнули:
- Слава Эру!
Келегорм Перекрашенный, или О волшебных свойствах "Нолдоколора"
- Дядя Турко! - закричал в восторге Келебримбор, - но ты стал белым теперь!
- Турко, ты спятил, - возмущенно сказал Куруфин, обернувшись на вопль сынули, - ты позоришь Первый Дом! И вообще, ты стал похож на пе... - он осекся, посмотрев на Келебримбора, и добавил: - на переодетого арфинга.
Против обыкновения, Келегорм не сделал в ответ ни единой попытки рукоприкладства, а вместо того, чтобы отшвырнуть ногой ближайшее кресло, уселся в него и упавшим голосом пробормотал:
- Я вообще-то еще уши хотел закруглить… думаешь, не стоит?
Пока Куруфин прилаживал на место упавшую челюсть с помощью хитрого кузнечного инструмента, Келебримбор заинтересованно спросил:
- А что, сейчас так модно? Это из-за того, что дядя Финрод – Друг Людей? (при этих словах Келегорм скривился, словно хлебнул кислого вина). – А люди – они что, наоборот, уши заостряют?
- В моем доме… - с трудом проговорил Куруфин, наконец справившись с челюстью, - в Первом Доме… никогда… никаких блондинов, никаких круглых ушей… и никакого пирсинга! – угрожающе добавил он, повернувшись к Келебримбору, - даже мифрилового, это вредно! И вообще, у нас с дядей Турко взрослый разговор! Иди, погуляй!
- Конечно, - горько сказал Келебримбор, абсолютно бездарно изображая попытку зареветь, - мамы здесь нет, можно со мной обращаться как угодно… прогонять на улицу, понижать личностную самооценку…
Челюсть Куруфина снова сделала попытку спланировать на пол, но на сей раз он успел ее подхватить и заявил:
- И чтоб без разговоров! Это ж надо! Да если бы я отцу такое сказал, он бы…
Келебримбор вышел, демонстративно хлопнув дверью и нарочно громко протопав вниз по лестнице, после чего на цыпочках вернулся и приложил идеальной формы острое эльфийское ухо к узкой замочной скважине. Именно в этот момент отец произнес фразу, которую он, впрочем, не совсем понял:
- Идиот! А если бы ей нравились обрезанные вастаки?!
- Думаешь, такое могло быть? – в ужасе спросил Келегорм.
- Я не знаю, чего ожидать от эльфийской принцессы, которой нравятся аданы! Они тут совсем одичали, в своих лесах! А ты, вместо того чтобы подчеркивать собственные достоинства, идешь у нее на поводу… и тем самым понижаешь свою эту, как ее… личностную самооценку (Келебримбор за дверью фыркнул – он гораздо внимательнее отца изучал журнал XXL в нарготрондской версии, которая была похуже валинорской, но тоже ничего себе. А дядя Турко, судя по всему, просматривал в нем лишь эротические фотосессии и рекламу охотничьего снаряжения.) – И вообще, с чего ты решил, что ей нравятся блондины? Она сама тебе сказала?
- Нет, но я подумал… арфинги – ее родичи, поэтому такой имидж вызовет больше расположения… и потом, тот адан вроде бы тоже был блондин…
- Да ну? – недоверчиво хмыкнул Куруфин. – Я что-то не заметил.
- Кажется, все-таки да… просто не мылся давно.
- Так ты теперь что, и мыться перестанешь?
Келегорм удрученно промолчал.
- Значит так, - объявил Куруфин, - можешь сходить с ума как угодно, но пока ты не перекрасишься обратно в черный цвет, ты отсюда не выйдешь!
- Как же я перекрашусь, если я отсюда не выйду? – нерешительно спросил Келегорм.
Келебримбор понял, что в магазин сейчас отправят именно его, и едва успел отскочить от двери, когда на пороге появился Куруфин.
- Пойдешь и купишь черную краску для волос… только я в этом не разбираюсь, но спроси что-нибудь понадежнее, - сказал он, протягивая сыну купюру с изображением гнома, борода у которого была средней длины. «Сдачи ни на что не хватит, даже на пиратский диск Даэрона», - уныло подумал Келебримбор, и, словно услышав его мысли, отец добавил: - А сдачу все равно всю принесешь обратно. И побыстрей!
***
- «Нолдоколор», - прочел Куруфин надпись на этикетке. – Радикальный черный цвет. Не смывается ни холодной, ни горячей водой, ни мыльной пеной, ни керосином… О Эру, они там в Менегроте керосином отапливаются, что ли?.. С ума сойти!
- Говорят, контрабандный товар, из Валинора, - сказал Келебримбор. – Тэлери типа в Гавани привозят…
- Всю контрабанду делают в Дориате, на Малой Менегротской улице, - отмахнулся Куруфин. – Ну что, Турко, если этот цвет окажется не таким радикальным, будешь у нас Келегорм Мелированный! А что делать – сам виноват…
***
- Не может быть! – лихорадочно бормотал Профессор, черкая что-то на салфетке. – Он ведь был блондином! Я же видел! Мне же это не приглючилось! То есть приглючилось, конечно, но как может быть глюк посреди глюка? Когда он пришел к Куруфину рассказывать о своей любви к Лютиэн, у него были золотые волосы! А потом – снова черные! Ну как такое могло получиться?
- Он перекрасился, - ляпнул Кристофер, лишь бы что-нибудь сказать. Все эти отцовские сомнения и метания его раздражали. – Решил сменить имидж. А Куруфину это не понравилось, и он его перекрасил обратно.
- Хм… а что, эльфы вполне могли изобрести краску для волос! Еще в Валиноре… многие, наверно, хотели, чтобы у них были золотые волосы, как у ваниар… Да, это идея! – Профессор сунул в карман скомканную салфетку и на радостях плеснул себе виски.
Кристофер страдальчески закатил глаза к потолку. Если бы за каждую подобную бредовую идею ему платили шиллинг, он бы давно мог стать миллионером…