В чёрной пещере, медленно кружа, крупными хлопьями падал снег. Ступая босыми ногами по майоликовым плитам, в безмолвии зала шла девушка. Шла как сомнамбула, слепо глядя вперёд широко распахнутыми глазами. Шлейф длинного платья волочился за ней, сметая белоснежное покрывало снега и отмечая путь чёрной полосой. Там, куда она стремилась — на постаменте, к которому вела лестница в 50 ступеней — стояла белая статуя мужчины. Мужчину запечатлел талантливый скульптор: красивое, но иссечённое шрамами лицо, длинные волосы развевает призрачный ветер, угрожающая поза – торс чуть подался вперёд, рука на эфесе меча. На лице статуи застыла презрительная усмешка, глаза смотрели с холодной яростью. Так мог бы смотреть волк-одиночка, окружённый стаей шакалов. Да, скульптор был талантлив. А девушка шла. Ей осталось совсем немного, ещё пара шагов — и незнакомка ступит на первую ступень. Чёрная пещера, белый снег, белая статуя на чёрном постаменте и девушка, что замерла на лестнице, подняв лицо.

Это всё прекрасно видел Страж. В обитаемых залах системы пещер царила паника. Живая. Не должна дойти до статуи! Страж не стал дожидаться приказов сверху - они всегда тянут, совещаются и теряют драгоценные крохи времени. Времени, которого почти не осталось.

Я стояла рядом со статуей воина и не решалась прикоснуться к нему. Во мне боролись два желания – уйти, сейчас же, бежать, забыть и — прикоснуться, и может быть, почувствовать тепло вместо холодного камня.

Незнакомка подняла руки и пальцами осторожно провела по скулам, подбородку, губам статуи. Девушка была невысокой, а мужчина, высеченный из камня, достигал двух метров роста. Всё это Страж видел, пробегая по хрустальной галерее. Ещё пара поворотов — и вот она, прямая дорога до пещеры. Он успеет. Он должен.

В тишине раздался противоестественно громкий звук. Я обернулась. Далеко за снежной пеленой, там, где терялся мой след, почти уже запорошенный, стоял мужчина. Да… Наверное, мужчина, в доспехе или форме, он целился в меня из лука. Наконечник стрелы светился всё ярче, разгорался... В необъяснимом порыве я повернулась к статуе, обняла её и потянулась поцеловать.

Страж стрелял отменно. Это был его дар. Всегда, везде, в любых условиях стрела, посланная им, настигала цель. Смертоносное остриё вошло точно между лопаток, девушка вскрикнула и, выгнувшись, стала падать назад, на ступени.

Тепло дыхания коснулось лица статуи, и в этот же миг на белый мрамор брызнула алая кровь. Тело сработало машинально — он поймал падающую, удержал её. По его доспехам текла живая, горячая кровь, поднимался в воздух пар. Тот, кто всего мгновение назад был лишь изваянием, смотрел на умирающую. На её бледнеющих губах таяла улыбка узнавания. «Почему? Опять? За что?» Своды зала потряс рёв боли, безумия... отчаянья?

Страж опоздал. Случилось непоправимое. Тот, кто в прошлом едва не стёр его народ с лица земли, ожил, и не было сейчас силы, способной остановить его. Погибать было бесполезно, но Страж не мог оторвать взгляда от медленно приближающегося к нему мужчины, на руках которого покоилось тело девушки. Кровь на белом снеге, чёрный зал… Освободившись от оцепенения, Страж отступил назад, пытаясь подавить панику, привёл в движение механизмы, запирающие двери. Глупо, но это давало несколько мгновений жизни.

Я проснулась от собственного крика, забилась в одеяле, скатилась на пол и села там прижимая руки к груди, пытаясь успокоить дыхание, сердцебиение и крик, терзающий спазмами горло. Я искала наконечник. Проклятый наконечник, светящийся безжалостным белым светом. Искала — и не находила. Настенные часы показывали семь часов утра. Суббота